Майкл Макфол
Вернувшись сегодня в Москву после краткого отсутствия, я пребываю в глубокой печали в связи с некоторыми обстоятельствами, возникшими в связи с трагической смертью, произошедшей в США. Дело в том, что многие представители прессы, участники социальных сетей и парламентарии просили меня высказать свое мнение по этому вопросу, и я решил поделиться своими первыми мыслями.
Главное, как я заявил публично несколько дней назад, я глубоко скорблю о смерти Максима Шатто. Моя скорбь в связи с этой трагедией не имеет никакой связи с тем, что Максим был американским гражданином, что он был русским или что он был приёмным сыном, а полностью связана только с тем, что погиб маленький мальчик.
Я также озабочен тем, как некоторые комментаторы российских СМИ изображают судебную систему в моей стране. Когда происходит трагическая гибель, любое общество, в том числе в моей стране, требует ответов и отчёта. И именно этим сейчас занимаются ответственные власти в Техасе. Будучи профессионалами правоохранительной работы, они проводят тщательное расследование, чтобы выяснить, что именно произошло с Максимом. При этом они соблюдают одну очень важную норму права американского общества: человек невиновен до тех пор, пока его вина не доказана. Когда они завершат расследование, есть все основания полагать, что мы узнаем подлинные факты этой трагедии и, в случае необходимости, свершится правосудие.
Еще я обеспокоен тем, как в некоторых комментариях российских СМИ изображают американских дипломатов. С момента, когда мы, сотрудники Госдепартамента, узнали о смерти Максима Шатто, мы тесно и без лишнего шума работали вместе с российскими дипломатами в Москве и Хьюстоне, чтобы обеспечить доступ консульским сотрудникам к брату Максима, и с самого начала своей работы местные власти Техаса находились в контакте с российскими дипломатами в США. Пятого февраля представитель Госдепартамента в Хьюстоне соединил Консульство России с местными правоохранительными органами и службами защиты детей штата Техас. Через несколько дней представители российского консульства и посольства посетили семью Шатто. Российские дипломаты дважды за последнюю неделю звонили в наш Государственный департамент, чтобы выразить признательность за отличное содействие. Я лично помогал в установлении контактов и предоставлении информации, равно как и многие другие из представителей власти США на высшем уровне. Я также хотел бы выразить благодарность российским властям за тесное сотрудничество с нашей стороной и профессионализм в случаях гибели американцев в России.
Некоторые СМИ изображают дело так, что я не желаю взаимодействовать с российскими властями или общественностью в этих вопросах. Так сложилось, что нигде в мире посол США не даёт показаний перед иностранными парламентариями, если он вызван для этого в парламент. Тем не менее, я всегда готов встретиться по такому вопросу с любым, включая членов Государственной Думы, если целью встречи будет укрепление взаимопонимания между нашими странами в рамках диалога. Я твёрдо верю в участие, открытость и прозрачность. Я думаю, что я ясно заявил о своей приверженности этим принципам своей готовностью встретится с любым представителем российских властей и общества, в многочисленных интервью для СМИ и в моём ежедневном общении с россиянами в «Твиттере» и «Фейсбуке».
В конечном счете, я глубоко опечален тем, как некоторые российские СМИ изображают мой народ и мою страну. Как и во всех странах, и в США есть граждане, которые совершают чудовищные преступления. Как ни трагично, бывает, что американцы совершают преступления в отношении и своих детей. Моя жена много лет работала в организации под названием «Фонд по предотвращению домашнего насилия», и я слишком хорошо знаю о насилии, которое преследует и разрушает некоторые семьи. Но мне также известно, что подавляющее большинство американских семей дают детям любовь и дом, неважно, их ли эти дети биологически или это их приёмные дети, рождены ли они в России или где-нибудь ещё. Я в печали и в отчаянии, от того, что за последние 20 лет погибли 20 детей, усыновлённых из России. Однако я горжусь тем, что более чем у 60 тысяч других усыновлённых из России детей появились любящие родители, новая семья и множество возможностей в США. Я встречался с некоторыми из этих детей, и их рассказы о новой жизни и успехах просто поразительны. И эти их рассказы неразрывны с той Америкой, которую я знаю и люблю. Мне неприятны несправедливые стереотипы русских и России, которые появляются в американской прессе и в равной степени мне доставляет боль видеть в здешних СМИ ложное изображение американцев и того, что они ценят.
Уже пора прекратить поток сенсационных комментариев по поводу человеческих трагедий и пора наращивать профессиональную работу между нашими странами в этом и во многих других вопросах. Лично я и вся американская администрация по-прежнему готовы работать со всеми в России, кто стремится развивать наши отношения на основе взаимных интересов и взаимного уважения.
Reflections on the Tragic Death of Max Shatto
Michael McFaul
Back in Moscow today after a few days away, I find myself distressed about a number of issues surrounding a tragic death in the United States. Since many in the press, on social media, and in parliament have asked for my opinion on this matter, I thought I would share some initial reactions here.
Most importantly, as I said publicly days ago, I was deeply distraught to learn of young Max Shatto’s death. My sorrow over this tragedy has nothing to do with the fact that Max was an American citizen, a Russian, or an adopted son, and everything to do with the death of a young boy.
I also am concerned by how the legal system in my country is being portrayed by some Russian commentators. When a tragic death occurs, all societies, including my own, demand answers and accountability. And that is exactly what the responsible authorities in Texas are doing right now. As law enforcement professionals, they are conducting a thorough investigation to discover exactly what happened to Max. As they do so, they are abiding by a very important law and norm in American society - the idea that one is innocent until proven guilty. As they complete their investigation, there is every reason to believe that we will learn the facts in this tragedy, and if necessary, justice will be sought.
I also am troubled by how American diplomats are being portrayed by some in comments I have read in the Russian press. From the moment we in the State Department learned about Max Shatto’s death, we have worked closely and quietly with Russian diplomats in Moscow and Houston to provide consular access to Max’s brother. And from the earliest stage, local Texas authorities have been in touch with Russian diplomats in the U.S. On February 5, a State Department representative in Houston linked up the Russian Consulate with local law enforcement and Texas Child Protection Services. Several days later, representatives from the Russian Consulate and Embassy visited the Shatto family. Russian diplomats called our State Department representative twice over the last week to express appreciation for the excellent cooperation. I personally have been engaged in facilitating contacts and providing information, as have many others at the highest levels in my government. I also would like to express my gratitude to the Russian government for working closely and professionally with us when we must deal with cases of American deaths in Russia.
Some in the press are portraying me as unwilling to engage with Russian officials or the public on these issues. As a worldwide practice, American ambassadors do not testify before foreign parliaments when summoned to do so. Yet, I am always willing to meet with anyone on any issue, including Duma deputies, if the objective of the meeting is to advance understanding between our two countries. I believe firmly in engagement, openness, and transparency. In my willingness to meet with everyone in the Russian government and society, in doing numerous media interviews, and in my daily engagement with Russians on Twitter and Facebook, I think I have made clear my commitment to these principles.
Finally I am troubled by how my people and my country are being portrayed by some in the Russian press. Like all countries, the U.S. has citizens who commit heinous crimes. Tragically, some Americans have abused their children. Because my wife worked at an organization called the Family Violence Prevention Fund for many years, I am all too aware of the kind of violence that haunts and destroys some families. But I also know that the overwhelming majority of American parents provide loving and safe homes for their children, irrespective of whether they are biological or adopted, or were born in the U.S., Russia, or elsewhere. I am saddened and appalled that 20 children adopted from Russia over the last two decades have died. But I am proud that more than 60,000 other children adopted from Russia have had the opportunity to enjoy loving parents, new families, and countless opportunities in America. I have met some of these kids, and their stories of renewal and success are simply amazing. And their stories are also part of the real America that I know and love. Just as it troubles me to see unfair stereotypes of Russians and Russia in the American press, it pains me to read these inaccurate portrayals of Americans and our values by some in your media.
It is time for sensational exploitations of human tragedy to end and for professional work between our two countries to grow, on this issue and many others. I personally, and our entire Administration, remain eager to work with all in this country who seek to develop our bilateral relations based on common interests and mutual respect.